На главную Критика О прозе
1

Немой набат: всё только начинается

Светлана Замлелова

 

 

Анатолий Салуцкий. «Немой набат. 2018-2020» – М.: «Вече», 2021. – 928 с.

 

Сегодня много говорят и пишут о том, что состояние отечественной литературы оставляет желать лучшего. Кто-то считает, что есть литература, но нет литературного процесса – нет преемственности, нет разнонаправленности, то сеть взаимодействия литераторов разных направлений и взглядов. Более того, пишущие люди поставлены в неравные условия. И если для одних писателей издать очередной опус не составляет труда, то для других издание книги превращается в одиссею. Причём разные возможности никак не связаны с уровнем создаваемых текстов. Напротив, и критики, и читатели зачастую недоумевают, встречая очередной «шедевр» от известного писателя и наталкиваясь на словесную глухоту, нулевую драматургию, стилистическое убожество, а то и просто на полное отсутствие какой бы то ни было склонности к письменной речи.

 

Стоит ли говорить, как важна хорошая книга. Она учит и воспитывает, поддерживает и утешает, заставляет думать и чувствовать, позволяет, в конце концов, отвлечься и забыться. Русская литература выступала против несправедливости и порока, за обновление и духовное возвышение человека. Горький видел назначение художественной литературы в изживании зависти, жадности, инстинкта собственности, в уничтожении цинизма, лжи, лицемерия, жестокости, в воспитании нового человека. По мнению Горького, литература служит делу познания жизни, для будущих поколений она сохраняет историю быта, настроений и особенностей своей эпохи. Ну а кроме того, книга хранит связь времён и поколений, объясняя современнику поступки и мотивы предков, и потому в культуре так важна преемственность. Не подражательность, но единство мировосприятия, сохранение национального сознания, особого образа и строя мысли в понимании себя, истории своего народа, а также в обосновании существования своей страны. Однако современная русская литература измельчала. Парадоксально, но в наше беспокойное время писать не о чем. Нет узнаваемого положительного героя, которому хотелось бы подражать. Нет великих гуманистических идей. Нигде нет замаха, нет масштаба, нет привлекательного образа будущего.

Литературный процесс и в самом деле уничтожен, издатель зачем-то устроил нездоровую конкуренцию, разделяя пишущих на условно своих и условно чужих. При таких обстоятельствах не может появиться большая, серьёзная литература.

 

Упадок, переживаемый русской словесностью, явление не случайное, но обусловленное состоянием общества и культуры в целом. А культура, как давно известно, отражает психологию современников. Поэтому случайных произведений просто не бывает. Исследователь, пытающийся понять эпоху, должен обратиться к созданной этой эпохой культуре. Но если представить, что расскажет современная нам культура исследователю будущего, придётся признать, что мы в глазах потомков предстанем как чуждые прекрасному, развращённые, неуравновешенные индивиды, склонные к предательству и более всего на свете ценящие личное удобство и возможность пускать пыль в глаза. Таков в большинстве наш современник в произведениях литературы. Причём как осмысленно, целенаправленно фиксирующих проявления психологии, так и отображающих её непосредственно.

Именно к первой категории, к произведениям, созданным как свидетельства эпохи, описывающим сложные общественные процессы, новые человеческие типы, социальные катаклизмы, можно отнести новый роман А.С. Салуцкого «Немой набат». Автор выступает в качестве очевидца происходящих в нашей стране событий, предлагая читателю осмысление современной российской жизни. В том, что эта жизнь – явление сложное и не всегда красивое, никто уже не сомневается. Но любое явление достойно осмысления. А в случае с современной историей нашей страны такое осмысление просто необходимо.

 

В этом роман уникален, поскольку подобного масштабного постижения новой России до сих пор, пожалуй, не было предложено современной русской литературой. В романе представлены самые разные общественные слои, звучат голоса представителей всех сфер жизни. Показаны и столицы, и провинция, и город, и село. Кроме того, автор, много путешествовавший и повидавший почти весь мир, переносит ряд событий и персонажей за границу.

Депутаты, предприниматели, священники, банкиры, политики, военные, журналисты, учёные, врачи… Автор стремится охватить всю Россию, дать возможность высказаться людям разных профессий и взглядов. Что же объединяет всех этих людей? Разумеется, если речь идёт о персонажах, считающих Россию Родиной, а не «этой страной», на предательстве которой можно заработать неплохие деньги. В народе по всей стране звучит немой набат – образ, давший название роману. Это набат тревоги, предупреждение о близкой опасности. Но, вопреки здравому смыслу, к набату совершенно глуха российская власть, что порождает в народе беспокойство, предвкушение грядущих испытаний и катастроф.

У В. Гюго в романе «Собор Парижской Богоматери» звонарь Квазимодо практически не слышит колокольного звона. Образ колокола использован и Э. Хемингуэем. Анатолий Салуцкий усиливает этот образ. В его романе, начиная с названия, представлен не просто колокол, но колокол, бьющий в набат, подающий сигнал тревоги. Власть, которая не хочет или не может услышать этот сигнал, ассоциируется с Квазимодо – глухим уродливым звонарём. О набате рассуждает в романе один из героев – Синицын: «Причины набата ясны – неосознанный протест высокого давления, злоба невысказанная, внутрь загнанная, неверие растущее. А его не слышат – набат немой <…> Блюстители народного блага ропота не чуют, на балалайках едут, набат не слышат. Властная группа, охваченная энтузиазмом благополучия, вдохновляется конскими балетами на Красной площади, ближний круг, целиком устоявший после выборов (имеются в виду выборы президента 18 марта 2018 г. – С.З.), – крыши поехали от счастья! – уверен, что все проблемы решаемы теперь админ манёврами…»

 

***

 

Несмотря на то, что в романе действуют или хотя бы упоминаются ныне здравствующие политики, его не стоит считать документальным. Роман скорее атмосферный, стремящийся передать дух времени, для чего автор постоянно обращается к разнообразным символам. Так, например, повествование начинается с похорон Степана Степановича Соколова-Ряжского, инициалы которого, как мы видим, составляют всем хорошо знакомую аббревиатуру – СССР. И вот, на похоронах СССР один из героев пускается в рассуждения, задавая тон последующему повествованию: «Прошлое умерло. После шикарного кутежа на обломках СССР вступила в права другая эпоха – новые смыслы и обычки, взлом бытия, немилостивые государи, ставящие интересы выше ценностей. Жестоковыйное, накопительское, беспощадное к людским страданиям время – словно беспристрастное лицо манекена, но по-своему привлекательное, с перспективой, не прощающее промедления на развилках выбора».

 

Здесь же, на похоронах, сталкиваются и знакомятся главные герои романа, не просто участники сюжета, но, по мысли автора, также символизирующие разные идеи или силы. Читатель знакомится и с Верой Богодуховой, образом современной и будущей России. И с человеком, которому предстоит стать её избранником и заступником – Дмитрием Донцовым. И с другим персонажем – Аркадием Подлевским, претендующим впоследствии на великолепную просторную и богатую квартиру Веры. Этому треугольнику суждено стать центральным в повествовании. Как видим, Анатолий Салуцкий прибегает к говорящим именам: имена Веры Богодуховой и Подлевского говорят сами за себя и не нуждаются в расшифровке. В сочетании Виктор (победитель) Донцов проглядывает «Дмитрий Донской» – защитник Руси, избавитель от татаро-монгольского ига. Квартира Веры – или буквально территория – также служит в качестве символического обозначения мысли автора. Это территория, на которую посягает враг и которая нуждается в обороне всеми возможными способами. Здесь же символично описана смерть или, вернее, гибель отца Веры – Сергея Богодухова. Пытаясь заниматься предпринимательством в 90-е, Сергей, как и многие тогда честные люди, не сразу сообразившие, что свобода предпринимательства существовала не для всех и вовсе не для того, чтобы граждане могли беспрепятственно реализовывать свои таланты, оказался втянут в заведомо убыточное дело, вследствие чего запутался в долгах. В качестве погашения долга кредитор намеривался забрать ту самую великолепную квартиру. И чтобы сохранить территорию для семьи, а в символическом прочтении – для народа, Сергей приносит себя в жертву. Близость имён Сергей и Дмитрий, отсылающая к историческим параллелям (Сергий Радонежский и Дмитрий Донской), также, по мысли автора, призвана подчеркнуть символическое значение центральной сюжетной линии – новое спасение России от иноземного ига. После гибели в автокатастрофе Виктора Донцова в жизни Веры появляется генерал-лейтенант Пётр Константинович Устоев. И снова символика: Пётр – камень, Константин – постоянный. Устоев может прочитываться и как «устойчивая защита», и как «устой», то есть «опора», «основание», «традиция». Незыблемое, как камень и постоянное основание безопасности России – её вооружённые силы. Эта мысль, высказанная, по заверениям великого князя Александра Михайловича, Александром III, обыграна автором в романе.

 

Но пересказывать сюжет девятисотстраничного романа нет ни возможности, ни смысла. Более того, острый, многоплановый сюжет разветвляется – иначе нельзя было бы охватить выбранную тему – показать судьбу России в переломные годы. Сложность, ветвление повествования превращает роман в прекрасный кинематографический материал, могущий послужить основой для полюбившихся ныне сериалов. Не углубляясь в сюжетные перипетии, остановимся на проводимой автором мысли, на идее и, пожалуй, на некоторых предвидениях.

На обложку романа вынесены цифры 2018-2020. Именно эти годы автор считает роковыми, переломными для России. В предисловии Анатолий Салуцкий пишет, что не так страшны были 90-е годы, как три года, начиная с 2018-го. В 90-е ещё живо было советское поколение, которое не дало, по мнению автора, развалить страну. Но сейчас Россия подошла к той черте, за которой просто может ничего не быть. Или будет такое, что 90-е покажутся раем. Автор сообщает, что не мог предусмотреть всего, когда задумывал роман. Сюда, в частности, можно отнести появление нового председателя правительства, объявление сначала Всемирным Банком, а затем Всемирной организацией здравоохранения так называемой «пандемии», а также её последствий. Ну, например, кто мог предвидеть появление какой-то феодальной раздробленности в России, когда страна, по сути, перестала быть единым государством из-за наделения губернаторов особыми полномочиями. Так что теперь в каждой области принимаются свои меры по борьбе с «пандемией», а значит, по-своему регламентируется каждый день. При том, что эпидемиологические пороги, как сообщают представители Роспотребнадзора, нигде не превышены. Но если перед тем, как ехать в соседнюю область, граждане России должны тщательнейшим образом изучить правила передвижения по этой области, можно сделать вывод, что единых правил передвижения и поведения в стране не существует. И такая ситуация тянется больше года.

 

***

 

По мнению автора, самым тяжёлым моментом был 2019 год, и лишь затем начинаются перемены, связанные с появлением новых людей в правительстве: «Всё прояснилось, тучи ушли – транзита власти не будет, долги Ельцину отданы. Впереди настоящее – да, настоящее! – политическое десятилетие без медведевского торможения. На днях Мишустин выступил на Валдайском форуме, и стало ясно, что перед нами и впрямь цифровой Столыпин, на три метра вглубь видящий проблемы новой экономики, Не-ет, Россия вот-вот попрёт вперёд так, что уже не остановишь. <…> Новая эпоха в дверь стучится».

От себя хочется добавить, что, возможно, ожидания автора и героев романа, не вполне оправдались. Во всяком случае, судя по ряду признаков, можно утверждать, что России угрожает не противостояние с Западом. Стоит признать (и чем быстрее большинство граждан России это сделает, тем лучше), что попытки правителей РФ отстоять суверенитет вверенного им государства с некоторых пор прекращены. Конечно, шум вокруг НАТО и Украины продолжается. Но, по большому счёту, теперь игра переместилась в другую плоскость – Россия больше не отказывается быть частью глобалистского проекта и продвигать на своей территории идеи трансгуманизма. Свидетельством этому можно считать не только «пандемию» со «спасительной» вакцинацией, выступления Клауса Шваба или Жака Аттали, но и тотальную цифровизацию, постепенную кибергизацию людей. Об этих процессах открыто пишет и бывший первый заместитель главы администрации президента РФ В.Ю. Сурков в статье «Безлюдная демократия». Не так давно Сурков выступал адептом идеи суверенной демократии для России, призывал быть на стороне сообщества суверенных демократий и свободного рынка против глобальных диктатур и монополий, сделать национальный суверенитет неотъемлемой частью справедливой глобализации и демократизации международных отношений. Но теперь его приоритеты кардинально изменились. По сути, на наших глазах происходит отказ от суверенитета. И неспроста у Суркова суверенная демократия обернулась безлюдной. Вслед за видным трансгуманистом Курцвейлом Сурков утверждает, что «биологические граждане будут иметь всё больше комфорта и всё меньше значения». Если такую цифровизацию имел в виду Мишустин, едва ли можно согласиться с автором романа, что «Россия вот-вот попрёт вперёд». Не выйдет ли так, что Россия, как часть глобалистского проекта попросту подчиняется планам Великой Перезагрузки, озвученным и Фондом Рокфеллеров, и Клаусом Швабом? Вспомним и Международный online-тренинг по кибербезопасности Cyber Polygon 2021, прошедший 9 июля с.г. с участием всё того же К. Шваба, а также Г. Грефа и М. Мишустина. Михаил Владимирович фактически отчитался перед президентом Всемирного экономического форума и заверил, что к 2030 г. по всей России будет обеспечен доступ к интернету. Само по себе подключение к интернету ничего плохого, конечно, в себе не содержит. Но в контексте выступления Шваба, такое обещание приобретает зловещее звучание. Планы глобалистов известны – их никто и не скрывает. Эти планы начинают осуществляться по всему миру, в том числе, и в России. И спасти сегодня Россию может только чудо.

 

***

 

Однако при рассмотрении романа лучше абстрагироваться от событий сегодняшнего дня, поскольку герои ничего не знают, да и не могут об этом знать. Их чаяния связаны с тем, что они видят, что происходит в реальном времени, то есть времени действия романа. В первой и второй частях книги тревожные ожидания героев нарастают. В третьей части ситуация меняется. И перемены эти восходят к отставке Д.А. Медведева, связанного с простоем и попыткой либерального реванша. Герои боятся, что так называемый транзит власти, запланированный на 2024 г., приведёт к возвращению сторонников гайдаровских реформ. Таково мнение персонажей романа, уверенных, что В.В. Путин допустил восьмилетний простой или ничегонеделание, а потому после отставки Медведева просто обязан наверстать потерянное за восемь лет. Герои книги, такие как Донцов, Шубин, Синицын, Ряжские, даже Подлевский, пытаются уразуметь происходящее в стране и в мире, дать оценки событиям и личностям, вершащим судьбы планеты. Естественно, что в оценках они расходятся. Патриоты страны уверены, что Путин остановился на полпути, сделав только первые шаги по высвобождению экономики России из либеральных пут. При этом идеология, культура, духовность – всё это прозябает, поскольку находится в руках явных недоброжелателей страны и народа. Хозяева жизни присвоили себе право пичкать народ той духовной или, лучше сказать, псевдодуховной пищей, которая, по их мнению, позволяет держать этот самый народ в узде. Пожалуй, именно здесь и кроется главный конфликт романа: пусть слабая, но всё же развивающаяся экономика России, при этом – то ли оставленная на произвол судьбы, то ли намеренно отданная врагу идейно-духовная сфера. Рядом с главой государства нет идеологов, нет людей, которые занимались бы теорией государства или политической философией. И это, несомненно, слабость, позволяющая разрушить все самые благие намерения и устремления, все самые добрые начинания. Со слабиной нынешней власти связаны опасения автора и героев романа по поводу будущего страны. Тем более, как мы уже отметили, по всей стране гудит набат, который власть не желает слышать. А набат становится всё громче и всё тревожнее.

 

Тревога, прежде всего, вызвана исторической параллелью. Тот же Синицын рассуждает в романе: «Путин всё больше сближается с Николаем (Николаем II – С.З.). Во-первых, чаще проявляются признаки внутреннего бессилия: команды раздаёт, резолюции пишет, указы куёт, кадры на местах меняет, а дело по-крупному стоит. Но главное, пожалуй, в другом. Что царь, что Путин перестали слышать немой набат, всё сильнее звучащий в народе. Вот мы говорили о быстром накоплении в людях бессознательной злобы – а ведь это и есть немой набат».

Этот монолог Синицына чрезвычайно важен для понимания того, что именно вкладывает автор в название романа. Набат – это не просто абстрактное беспокойство. Это отрицательная энергия, скопившаяся в обществе, попросту – затаённая злоба, в любой момент могущая выплеснуться и повлечь за собой страшные последствия. Конечно, недовольство и «бессознательная злоба» отмечались и в 2018-м, и в 2019-м. Народ, недовольный бедностью, пенсионной реформой, обманом со стороны власти, оптимизациями и бессмысленными цифровизациями, только усложняющими и без того непростую жизнь, и тогда выражал готовность к решительным действиям. Но сегодня – а этого не могли предвидеть герои романа – ситуация выглядит гораздо более устрашающе. Власть перешла красную черту, социальный взрыв может произойти в любой момент. Мы вольны сколько угодно тешить себя сказками об исчерпанных лимитах на революции, но это ни на что не повлияет. И найдись только свой, местный Гаврило Принцип, как страшно подумать, что за этим последует. Набат звучит всё тревожнее, а власть окончательно оглохла. В этом смысле название романа Анатолия Салуцкого не просто зафиксировало реальность, но оказалось провидческим.

 

Глядя на происходящее вокруг, сложно согласиться с автором романа насчёт начала выздоровления России. Напротив, у многих сегодня создаётся впечатление, что настоящие беды только начинаются. Вскоре мы поймём, действительно ли 2019 г. выдался самым тяжёлым или грядут куда более тяжёлые времена. Но если последнее подтвердится, Анатолию Салуцкому рано успокаиваться, рано убирать в стол карандаш. Предстоит осмыслить не менее трагический и тревожный период. Немой набат гудит по стране.

 

2021

 

http://moskvam.ru/publications/publication_2708.html

Нравится
 
Создание сайта - Vinchi & Илья     ®© Светлана Замлелова