 Светлана Замлелова
К 110-летию со дня рождения Михаила Шолохова
Страдание как жизнь вне общественной справедливости
О романе «Тихий Дон» Михаила Шолохова
Если отвлечься от главной политической идеи романа, исследующего причины торжества Октябрьской революции, нельзя не рассматривать «Тихий Дон» как роман о страдании, о жизни вне общественной справедливости. При этом речь идёт об обществе, по духу и организации типично коллективистском, основанном на силе сплочённости и созидания. Это верно, что всё повествование романа связано с войной, тяжкими судьбами, развязка романа трагична; тут и смерть, и кровопролитие, жестокость и даже безнадёжность. Однако «Тихий Дон» не является художественным свидетельством времени, о котором он повествует, скорее, он свидетельствует об эпохе, в которую создавался. Литературу, да и вообще искусство, следует понимать как слово создателя, как слово изображающего, а не изображаемого.
«Тихий Дон» показателен с точки зрения развития русского эпического романа в русской литературе XX в. Но ещё большее значение он имеет для понимания тех глубоких, сущностных перемен, произошедших за вторую половину двадцатых годов минувшего столетия в российском обществе. И речь даже не о политических переменах, приведших к созданию нового типа державного устройства, подчинённого марксистской идеологии ради «диктатуры пролетариата», ради построения Советского союза. Для литературы и искусства эти чисто политические перемены скорее внешние, не затрагивающие глубоко сущность и способность отзываться на нужды времени.
Русская революция 1917 г. (в отличие от болгарских революций XIX и XX вв.) застигла общество глубоко разъединённым и поражённым индивидуализмом. Индивидуализм этот разъедает государство и личность, смертельно их ослабляет и приводит к окончательной разрухе, к самоуничтожению. Кризис был так глубок, что поставил Россию на грань выживания. Поэзия Сергея Есенина стала завершающим отображением этой общественной драмы распада и разложения, индивидуализма и появления пессимизма и социальной апатии. Но вопреки всему революция состоялась, потому что русское общество уже начинало осознавать своё состояние и организовываться по-новому. Возрождаются сплачивающие общество силы; созидательная энергия начинает постепенное наступление. Появляется готовность к переменам. Народ охвачен и влеком новым духом. А процессы, породившие этот дух, стремились отобразиться и в литературе. Роман «Тихий Дон» и есть отображение русского общества нового типа, сложившегося во второй половине двадцатых годов XX в. Это настолько сильная и яркая в художественном отношении работа, что по степени изобразительности и воздействия её можно сравнить с классическими романами Льва Толстого. Впрочем, и русская критика установила это сходство. Но она видит сходство в стиле, манере повествования и создании образов – даже сюжет связан с судьбоносными для страны и нации войнами. Думаю, что сходство происходит из характера общества, отображённого в «Войне и мире» и «Тихом Доне» – общества коллективизма и созидательной энергии.
Сюжет почти всегда подводит литературоведов, пытающихся рассмотреть в нём, единственный источник общественных и эстетических идей писателя. Если отталкиваться от сюжета, нас вполне удовлетворят рассуждения о том, насколько трагична участь Григория Мелехова, его односельчан и родных; придётся предположить, что причиной его бед была идейная дезориентация и склонность к неповиновению, неприятие общепринятых норм поведения. Критика, особенно сразу после выхода романа, выразила несогласие с тем, как выстроен образ Мелехова, точка зрения на большевиков и красноармейцев тоже казалась неприемлемой для того времени. И действительно, есть что-то такое в этом романе, что не отвечает даже идейным убеждениям самого автора, не отвечает тому, что исповедовал сам Шолохов как гражданин и политик. Роман чужд и государственной идеологии. Но литература в тоталитарном обществе, как я пытался показать в своей книге «Философия истории литературы» (2004 г., глава «60-е годы. Осознание предчувствия», с. 538-544), изливается в двух потоках: один поверхностный, сильно идеологизированный, скрывающий драматические преобразования, которые несёт второй поток. Литература, однако, видит и отображает не только видимое, официально декларируемое, но и невидимое – нечто, уже ставшее реальным, но ещё не в достаточной степени осознанное самим обществом. И поскольку русское общество второй половины 20-х годов было уже достаточно консолидировано и готово к созиданию и единству, то и отношение общества ко всякого рода насилию и попытке разрушить его сущность было достаточно враждебным. В «Тихом Доне» любого, кто дерзает разрушать, менять характер существующей системы, встречают агрессивно, с ненавистью. Казаки в романе, возможно, и не те самые казаки, что пережили революцию и Первую мировую войну, но в эпоху М.А. Шолохова они были такими, как изображает их писатель. На коллективизм было настроено всё общество…
Григорий Мелехов – это достаточно сложный образ для поверхностного анализа и оценки. Но я бы не поставил под сомнение его внутреннюю гармонию и целостность. Это не раздвоенный персонаж. У него почти отсутствуют сомнения в избрании пути и достижении цели. Жизнь подвергает его испытаниям, ставя перед ним препятствия и часто возвращая его в исходную точку. Он часто отдаётся порыву, когда приходится принимать решения, но ум его ограничен и не слишком терзает его. Мелехов – сильный, эмоциональный человек, но не из тех, кто «сильно любит и ненавидит». Его самоотверженность проявляется и в любви, и в насилии, в мирном труде и кровавой расправе над неприятелем. И всё же я определил бы его просто, потому что всё, что он хочет, это справедливость. Беда в том, что он не знает, что такое справедливость, и не имеет представления, где нужно её искать. Он честен и откровенен, он не лжёт никому, с кем бы ни был: с Натальей или Аксиньей, с белыми или красными. Такая жизнь не слишком проста. Особенно во времена, когда ты должен определиться раз и навсегда. Но когда выбор ставит человека вне общества и даже против него, наступает настоящая трагедия, подводящая человека к безысходности. Григорий настаивает на своей независимости и возможности только самому принимать решения. Всякий, кто навязывает ему свой образ жизни, становится ему врагом. Ещё хуже, когда он сознаёт противника разрушителем общественных устоев. Мера его справедливости – это часто личная мера, не совпадающая с общественной нормой. И нет такого средства, которое заставило бы его уравнять свою меру с чужой, если сам он не убеждён в необходимости этого. Григорий, однако, не индивидуалист, он, скорее, чудак, честный и принципиальный до крайности. А ещё он слишком чувствителен к несчастию и страданиям людей, которых он любит и к которым привязан.
И хотя действие романа развивается почти целиком в условиях войны и сражений, общество в произведении организовано гармонично и созидательно. Доминирует дух коллективизма, и каждый, кто так или иначе склонен к разрушению, строго наказывается.
Сама война показана как трудовые будни, как выражение человеческих возможностей. Побеждает более опытный, более умный, более усердный. Сила воли и храбрость подобны трудолюбию, и ценятся так же высоко, как и способность вести хозяйство и управлять домом. Это и есть добродетели коллективистского общества. Для этого общества характерно состязание добродетелей, способностей, а не борьба за власть. Прежде всего, руководитель избирается в соответствии с его способностями, а не навязанными чуждыми нормами. Одно из самых больших унижений, выпавших в романе на долю казачеству, это высокомерие Белой Армии, когда белые офицеры пренебрежительно относятся к казакам и их командирам, отвергая самые основы казацкого бытия. Сами казаки восстают и против большевиков, которых когда-то поддерживали, потому что большевики не признают установившиеся традиции, не признают ни казацкую мораль, ни устройство казацкого общества.
Прямолинейный Григорий Мелехов – личность трагическая. Он не понимает и не пытается понять и разобраться, что его житейский и политический выбор (а другого и нет) непременно должен быть сделан в пользу общественной необходимости; что его свобода не вмещается в рамки обязательных правил; что его представления о справедливости и общественной жизни не соответствуют действительности; что, в конце концов, он должен подчиниться обществу и перейти к созидательному труду. Невозможно, недопустимо вести вечную борьбу – даже если ты прав, даже если ты следуешь принципиально правильным убеждениям и честен с людьми. Общество иногда много требует от личности – настолько много, что личность не в состоянии этого дать. Тогда наступает разрыв и трагедия. Такой разрыв описан и Михаилом Шолоховым в «Тихом Доне».
Но не только Григорий Мелехов трагическая личность в романе. Аксинья так же, как и он мечется в поисках своего места в жизни. Она женщина, и её восприятие морали и справедливости отличаются от мужского восприятия Григория. И хотя общество не укоряет её слишком сурово, как укоряет Григория Мелехова, зато судьба предлагает Аксинье бесконечные испытания. Когда кажется, что достигнуто долгожданное счастье, наступает конец; превращение из эгоистичной любовницы в заботливую и смиренную жену оказывается не наградой, а возмездием за прошлые грехи. Похожая судьба и у Дарьи Мелеховой и даже у Натальи. Никому не позволено строить собственное счастье на несчастье других; даже и на заботах и невзгодах, которые могут постичь людей из-за нашего эгоистического желания обладать богатством любви. Кто не сообразуется с этим правилом и этим законом, наказывается сурово...
Что и происходит, в конечном счёте, в этом замечательном романе. Неужели победа революции есть результат всечеловеческой муки и страданий? Кто на самом деле был победителем в войне и революции в России в начале XX в.? «Тихий Дон» не даёт ответа, который пытается навязать история. Последние страницы – это истинное торжество мира, спокойствия и вечной тоски человека по созидательному труду. Григорий Мелехов возвращается сломленным, но и с надеждой, что после того, как потерял почти всех, после того, как убивал и разрушал, ему наконец-то будет позволено жить в тишине и в трудах с последним, оставшимся в его семье, маленьким сыном. Но если бы для этого был найден «потайной выход», роман прозвучал бы фальшиво и ложно. Потому что нет большего страдания, чем жизнь вне общественной справедливости. А сама справедливость заключается в гарантированном праве на дом, труд и любовь.
Вот почему я рассматриваю «Тихий Дон» как одно из самых великих произведений русской литературы. Это целая эпоха в развитии искусства слова, отображение эпохальных перемен в России в первые десятилетия XX в.
2015
|
